26 января 2020
ГИПЕРБОЛОИД
Советская классика на Древнегреческий манер
О физиках, химиках, любви и прочих чудесах природы
Гипербола большая и малая
26 декабря 2019
Ещё не начался спектакль... Ещё не вышли актеры...
Но уже... уже охватило чувство удивления, восторга: Колонны... «атланты держат небо (плиты, книги?) на каменных руках...». Ощущение мощи, невиданной мощи... Им, кажется, действительно подвластно и само небо.
О чем? О великих умах мира сего; об их страстях и слабостях; об их думах и чаяниях и... о страстном желании владеть вселенной.
О власти!
Характерная мебель расставлена по секторам, символизируя их предназначения: кабинет, столовая, веранда, уютная деревянная лавочка, выкрашенная в белый цвет (сад)...
Все это искусно определяет место: Париж, Петербург...
Зал постепенно заполняется до отказа. Все в ожидании. Публика... какая она - «сферовская» публика?
Интеллигенция, несомненно, преобладает (впрочем, осталась ли она сегодня, эта интеллигенция в том самом истинном классическом понимании?!). Молодые ребята, скорее всего, уже студенты... Но все-таки большая часть зрителей оттуда, из советского времени; ностальгирующие, томящиеся его отсутствием, скучающие по нему; те, кто конечно же читал Алексея Толстого.
Как-то все будет происходить здесь, на этом крошечном пятачке, символизирующем древнегреческую сцену?!
И вот послышались аплодисменты: терпение зрителей иссякло; они зовут, жаждут, изнемогают от любопытства.
Шляпа! Это первое, что бросается в глаза и определяет стилистику всего спектакля. Шляпа... именно она задаёт тональность всему последующему действию. Даже не столько шляпа сама по себе, а тот шик, с которым несёт её владелец. Интеллигентный стройный мужчина неспешно проходит по сцене...
Экраны... Три, четыре, пять...
И вдруг... на сцену выбегает человек и с оглушительным грохотом падает навзничь - труп... Мгновенно появляется ощущение времени непростого и скверного.
Что это? Детектив? Трагедия? Фантасмагорическая история со множеством неизвестных?
Ни то, ни другое, ни третье... Это - трагифарс, поставить достойно который удаётся редко даже маститым режиссерам. Глебу Черепанову это удалось в полной мере.
Гарин в исполнении Анатолия Смиранина с первых же мгновений появления на сцене (шляпа!) настолько завораживает своей неординарностью, что и в дальнейшем на протяжении всего спектакля его невозможно упустить из поля зрения. Образ изысканного интеллигента - умного, утонченного, страстного... -превосходен! Но не столько его стильное одеяние - длинное пальто в мелкую клетку, костюм-тройка, чёрная шляпа... (надо отдать должное отменному вкусу Ольги Хлебниковой, сотворившей всю эту изысканную стильность) делают образ Гарина удивительно привлекательным, но прежде всего его вдохновенный, глубокий, устремлённый в заманчивое будущее взгляд. Некий загадочный «Аливиновый пояс», олицетворяющий власть над миром, манит Гарина; его завораживают неведомые доселе миру «гиперболические зеркала». И он хорош, отменно хорош именно в своём устремлении!
Вот он восседает на белой лавочке и... становится совершенно неотразимым в своей нервозной интеллигентности.
Когда же он страстно влюбляется в Зою (Валентина Абрамова), то здесь уже окончательно оказываешься во власти этого героя («Он, оказывается, не только великий учёный, - думается при этом, - но и страстная, кипучая натура, способная любить... И как любить!»)
Кстати, Зоя тоже получилась вполне гармоничной: сдержанно-привлекательной (как и положено истинной аристократке) во всех отношениях; живой, настоящей. Как трогательно она поёт - поёт-выпевает историю страшную, неоднозначную... Пронзительно, и не только голосом, но и мимикой, глазами, всем своим существом. Скрипка, рояль вторят ей выразительно и совершенно правдоподобно. И невольно понимаешь, что в её жизни все очень сложно и неоднозначно.
А вот она уже в своём будуаре в фарфоровой ванне...
«Мои усы будут пахнуть вашей кожей!» - кричит ей Гастон, которого она просит убить Гарина и украсть чертежи. И совершенно понятно, почему Гастон готов на все ради неё - она, несомненно, на редкость привлекательна.
Василий Шельга в исполнении Александра Пацевича также безупречен - он получился настолько убедительным, что иным сотрудника уголовного розыска (после знакомства именно с этим) и представить сложно.
Как интонационно-выразительно цедит сквозь зубы Шельга: «было бы любопытно повозиться с вами всерьёз...» или «Вокруг этого аппарата пахнет крупной политикой», - и происходящее становится ещё более таинственным.
Двойники... тройники... пистолеты... Одним словом, большая интрига. И все это исключительно стильно, экспрессивно! Иначе и быть не может, ибо таково было время, таковы были события.
В спектакле есть очень любопытные моменты. Например, цирк в своём первоначальном наиве... Что это значит? Да то и значит, что совсем пустяшные, наивные номера преподнесены так, что кажутся милыми, забавными, ибо даже самый примитивный цирковой номер профессионалы на сцене способны сыграть на «бис». Необычно здесь взаимодействие кинематографа и театра: Роллинг, «химический король» (его играет прекрасный актёр Дмитрий Ячевский) разговаривает с Семеновым (Сергей Загорельский), который присутствует не только живьём, но ещё и на пяти экранах).
А вот ещё очень удачная сцена - сцена допроса Вани Шельгой.
Какая мимика! Какие интонационные возможности!
А как хорош Шельга в этой сцене - он в бешенстве, в нетерпении жаждет услышать, кто, где, когда и зачем...
Одна эта сцена вполне может существовать сама по себе как отдельный спектакль...
«Подобраться к сердцу атома! - вот в чем фишка!», - восклицает учёный в одной из сцен. А мне слышится режиссерское: «Подобраться к сердцу зрителя! - вот в чем фишка!». И это посыл, установка, решение не одного конкретного режиссера - в данном случае Глеба Черепанова, - это изначальный основополагающий принцип «Сферы»! И потому здесь всегда, неизменнно зритель в фаворе! То монеткой наградят, то на танец пригласят, то спеть попросят... А то просто... пожурят...
И вдруг в действие внедряется современное время - теленовости - убийство двойника Гарина.
Образы... двоятся, множатся, тиражируются... какой же будет разгадка? А будет она ещё более неожиданной, нежели ожидает зритель...
Ольга Русецкая
Советская классика на Древнегреческий манер
О физиках, химиках, любви и прочих чудесах природы
Гипербола большая и малая
26 декабря 2019
Ещё не начался спектакль... Ещё не вышли актеры...
Но уже... уже охватило чувство удивления, восторга: Колонны... «атланты держат небо (плиты, книги?) на каменных руках...». Ощущение мощи, невиданной мощи... Им, кажется, действительно подвластно и само небо.
О чем? О великих умах мира сего; об их страстях и слабостях; об их думах и чаяниях и... о страстном желании владеть вселенной.
О власти!
Характерная мебель расставлена по секторам, символизируя их предназначения: кабинет, столовая, веранда, уютная деревянная лавочка, выкрашенная в белый цвет (сад)...
Все это искусно определяет место: Париж, Петербург...
Зал постепенно заполняется до отказа. Все в ожидании. Публика... какая она - «сферовская» публика?
Интеллигенция, несомненно, преобладает (впрочем, осталась ли она сегодня, эта интеллигенция в том самом истинном классическом понимании?!). Молодые ребята, скорее всего, уже студенты... Но все-таки большая часть зрителей оттуда, из советского времени; ностальгирующие, томящиеся его отсутствием, скучающие по нему; те, кто конечно же читал Алексея Толстого.
Как-то все будет происходить здесь, на этом крошечном пятачке, символизирующем древнегреческую сцену?!
И вот послышались аплодисменты: терпение зрителей иссякло; они зовут, жаждут, изнемогают от любопытства.
Шляпа! Это первое, что бросается в глаза и определяет стилистику всего спектакля. Шляпа... именно она задаёт тональность всему последующему действию. Даже не столько шляпа сама по себе, а тот шик, с которым несёт её владелец. Интеллигентный стройный мужчина неспешно проходит по сцене...
Экраны... Три, четыре, пять...
И вдруг... на сцену выбегает человек и с оглушительным грохотом падает навзничь - труп... Мгновенно появляется ощущение времени непростого и скверного.
Что это? Детектив? Трагедия? Фантасмагорическая история со множеством неизвестных?
Ни то, ни другое, ни третье... Это - трагифарс, поставить достойно который удаётся редко даже маститым режиссерам. Глебу Черепанову это удалось в полной мере.
Гарин в исполнении Анатолия Смиранина с первых же мгновений появления на сцене (шляпа!) настолько завораживает своей неординарностью, что и в дальнейшем на протяжении всего спектакля его невозможно упустить из поля зрения. Образ изысканного интеллигента - умного, утонченного, страстного... -превосходен! Но не столько его стильное одеяние - длинное пальто в мелкую клетку, костюм-тройка, чёрная шляпа... (надо отдать должное отменному вкусу Ольги Хлебниковой, сотворившей всю эту изысканную стильность) делают образ Гарина удивительно привлекательным, но прежде всего его вдохновенный, глубокий, устремлённый в заманчивое будущее взгляд. Некий загадочный «Аливиновый пояс», олицетворяющий власть над миром, манит Гарина; его завораживают неведомые доселе миру «гиперболические зеркала». И он хорош, отменно хорош именно в своём устремлении!
Вот он восседает на белой лавочке и... становится совершенно неотразимым в своей нервозной интеллигентности.
Когда же он страстно влюбляется в Зою (Валентина Абрамова), то здесь уже окончательно оказываешься во власти этого героя («Он, оказывается, не только великий учёный, - думается при этом, - но и страстная, кипучая натура, способная любить... И как любить!»)
Кстати, Зоя тоже получилась вполне гармоничной: сдержанно-привлекательной (как и положено истинной аристократке) во всех отношениях; живой, настоящей. Как трогательно она поёт - поёт-выпевает историю страшную, неоднозначную... Пронзительно, и не только голосом, но и мимикой, глазами, всем своим существом. Скрипка, рояль вторят ей выразительно и совершенно правдоподобно. И невольно понимаешь, что в её жизни все очень сложно и неоднозначно.
А вот она уже в своём будуаре в фарфоровой ванне...
«Мои усы будут пахнуть вашей кожей!» - кричит ей Гастон, которого она просит убить Гарина и украсть чертежи. И совершенно понятно, почему Гастон готов на все ради неё - она, несомненно, на редкость привлекательна.
Василий Шельга в исполнении Александра Пацевича также безупречен - он получился настолько убедительным, что иным сотрудника уголовного розыска (после знакомства именно с этим) и представить сложно.
Как интонационно-выразительно цедит сквозь зубы Шельга: «было бы любопытно повозиться с вами всерьёз...» или «Вокруг этого аппарата пахнет крупной политикой», - и происходящее становится ещё более таинственным.
Двойники... тройники... пистолеты... Одним словом, большая интрига. И все это исключительно стильно, экспрессивно! Иначе и быть не может, ибо таково было время, таковы были события.
В спектакле есть очень любопытные моменты. Например, цирк в своём первоначальном наиве... Что это значит? Да то и значит, что совсем пустяшные, наивные номера преподнесены так, что кажутся милыми, забавными, ибо даже самый примитивный цирковой номер профессионалы на сцене способны сыграть на «бис». Необычно здесь взаимодействие кинематографа и театра: Роллинг, «химический король» (его играет прекрасный актёр Дмитрий Ячевский) разговаривает с Семеновым (Сергей Загорельский), который присутствует не только живьём, но ещё и на пяти экранах).
А вот ещё очень удачная сцена - сцена допроса Вани Шельгой.
Какая мимика! Какие интонационные возможности!
А как хорош Шельга в этой сцене - он в бешенстве, в нетерпении жаждет услышать, кто, где, когда и зачем...
Одна эта сцена вполне может существовать сама по себе как отдельный спектакль...
«Подобраться к сердцу атома! - вот в чем фишка!», - восклицает учёный в одной из сцен. А мне слышится режиссерское: «Подобраться к сердцу зрителя! - вот в чем фишка!». И это посыл, установка, решение не одного конкретного режиссера - в данном случае Глеба Черепанова, - это изначальный основополагающий принцип «Сферы»! И потому здесь всегда, неизменнно зритель в фаворе! То монеткой наградят, то на танец пригласят, то спеть попросят... А то просто... пожурят...
И вдруг в действие внедряется современное время - теленовости - убийство двойника Гарина.
Образы... двоятся, множатся, тиражируются... какой же будет разгадка? А будет она ещё более неожиданной, нежели ожидает зритель...
Ольга Русецкая